Он был опасен и она это чувствовала - каждой клеткой своего тонкого тела. Когда он просто смотрел на нее она ощущала исходящую от мужчины энергию - плохую, темную, запретную, скрытую от чужих глаз. Может быть именно поэтому он был ей интересен? Может поэтому она всего несколько минут назад скрыла от Саймона цель своего небольшого "перерыва". О порывах людей можно писать вечность - и все равно первопричины останутся скрытыми от глаз страждущих.
Отто старается быть сухим, безразличным, даже немного жестоким - она чувствует это. Буквально видит как меняется цвет его глаз. Но не понимает почему. Что заставляет его так меняться? Не она ли? А еще, Леони терпеть не могла шампанское. Только мартини или красное сухое вино. И, к тому же, игристые напитки это так пошло - для нее.
Оказывается, что на воздухе было куда холоднее, чем в помещении. Не смотря на то, что Сакраменто город, находящийся, практически, на побережье - по вечерам тут было так же прохладно как в Париже. Леони соскучилась по узеньким улицам старой части города - по этим кованным балконам, увитым плющом. По аромату свежей выпечки утром, по дымке, поднимающейся от чашечки только что сваренного кофе - все это жизнь в лучшем ее проявлении. Неспешная, размеренная, когда ты знаешь, что случится завтра, через неделю, через месяц. Так можно научиться ценить свое время.
- Шампанское это не тот напиток, который соответствует случаю, - парировала она, явственно ощущала, что он играет с ней - шутит, даже старается подколоть. Только если он на это решился - пусть знает, что связался не с тем человеком. Годы в детском доме накладывают свой злой отпечаток. И даже если внешне она довольно мила, аккуратная и женственна - внутри Леони Аделаида Кюри представляет собой совершенно другого человека. Она с легкостью может отразить любой удар, брошенный в лицо противником. Сумеет выстоять и не упасть. А даже если и упадет, то сумеет найти в себе силы, что бы подняться и двигаться дальше, по намеченному маршруту.
Как официально он начал - это интриговало и пугало одновременно. Зайдя в беседку, Леони занимает свободное место. Женщина ровно держит спину, на ее лице спокойное выражение, которое способно пошатнуть только что-то по-настоящему ужасное.
- Я умею не распространяться о том, что должно остаться только меж двумя, - она смотрела в его глаза не отводя взгляда и немо вопрошала: - Что же ты хочешь этим сказать, Отто? Продолжай, не томи - я слишком много жду в этой жизни.
С каждым последующим словом волнение Леони все больше возрастало. Значит, Сай врет ей, что все настолько замечательно, насколько может быть? Но зачем ему говорить не правду ей? Стыдится? Боится? Или пытается защитить себя? Но она не перебивала Отто Хльцмана, разрешая ему закончить свою мысль. Закончить неким предложением... Она не спешила отвечать, пока немец почти по-отцовски ласково помог ей накинуть на плечи пиджак. Так было гораздо лучше.
- Благодарю, - почти шепотом произнесла она, отводя взгляд в сторону. Стараясь всмотреться в темноту она каким-то образом хотела взглянуть в собственную душу, и понять чего стоит. Она была вольна сейчас послать Хольцмана куда подальше, прогнать с вечера и попросить не лезть в ее с Саймоном дела - мол сами разберутся. Но снедаемое изнутри любопытство победило здравый смысл и француженка, вернула свой взгляд к Отто:
- И что вы хотите мне предложить, гер Хольцман? Он все еще стоит над ней, женщина немного запрокидывает голову, что бы видеть его лицо, что бы понять, какие чувства испытывает сам Отто. Но, конечно же, она этого не поймет - он слишком хорошо скрывает свои чувства. Таким как он только в разведке служить.
"Во что ты себя впутываешь, Леони. Соберись, скажи нет, развернись и беги изо всех ног к супругу, который любит тебя, который боготворит тебя и который гордится тем, что вы вдвоем столь долгое время. Зачем тебе все это? Неужели приключений захотелось? Или тебя жизнь ничему не учит? Саймон никогда не позволит нечто подобное. Он, скорее, сдаст тебя полиции."
Она не понимала, решительно не понимала, чего он от нее хочет. Но столь же решительно ей было интересно дальнейшее объяснение, которое не заставило себя ждать.

Лейф глубоко и удрученно вздохнул. В его гнезде, в логове величайшего экспериментатора среди нелюдей, царил полный бедлам, и отчасти он сам это допустил. Самонадеянный сопляк Джаред сидел на диване и свято верил в то, что сможет своими примитивными словесными играми обвести вокруг пальца вампира, который старше него самого на добрых шестьсот двадцать шесть лет ( и это даже если закрыть глаза на то, что этот самый вампир его создатель). Соизволившая наконец объявиться Керр буквально брызгала желчью во все стороны, самозабвенно повествуя о своих косяках с такой довольной ухмылкой, словно рассчитывала, что за них ей выдадут премию. Ну а неразлучные как сиамские близнецы Тори и Крис стоят в сторонке и так же на пару мирно и слаженно тупят. И посреди всего этого он - великий Лейф Монро, внезапно осознавший, во что он превратился за последний недолгий промежуток времени. Все стареет в этом мире, даже вампиры. Не телом, так душой. И Лейф уже пару сотен лет назад заметил, что в нем начинают проявляться старческие замашки, но на этот раз его занесло уж слишком сильно. Он по мелочам издевается над Селестой, злорадствуя при этом, как деспотичный старикан. Постоянно брюзжит, пытается задавить собственным авторитетом в какой-то странной истеричной манере, а теперь еще и атрибутами интерьера кидается… Да уж, грозный и древний вампир, ничего не скажешь… Осталось только посадить кого-нибудь из детишек под домашний арест или лишить карманных денег для полноты картины. Лейф покачал головой, мысленно коря себя за подобную разнузданность. Ладно, пора принимать меры, пока из этого чертового дома еще не ускользнула последняя тень былого порядка. Значит, мамочка Лейф отправляется в отставку, а ее место пора занять старому доброму главе клана Монро. После краткого самоанализа даже мыслить стало как-то легче. Расправив широкие плечи, Лейф решил начать разбор полетов с того, кто больше всех нарывался - с Осмента.
-Джаред,- протянул старший Монро, полностью снимая с мальчишки действие своего яда. Пусть почувствует себя свободным, – Мой маленький, тупой, сопливый сынок, – спокойно констатировал он, угрожающе медленно надвигаясь на своего отпрыска.
- Я хочу, чтобы мы сейчас поняли друг-друга,- рука экспериментатора быстрее пули метнулась к горлу Джареда и вздернула его так, чтобы ноги болтались сантиметрах в двадцати от пола.
- Я вовсе не против того, что в тебе проснулось стремление к соперничеству, я это даже поддерживаю. Но послушай отцовский совет - выбери себе противника, с которым у тебя будет хотя бы один шанс на победу.
Спокойная улыбка медленно растворилась в зверином оскале, демонстрирующем клыки. Мимика покорно обнажила истинное лицо своего хозяина - древний могучий монстр, хитрый и жестокий как сам дьявол. Массивная ладонь сдавила горло Осмента еще сильнее.
- Запомни одно, Джаред. Не пытайся играть в свою игру, потому что это мое поле. Я не просто твой отец, я твой хозяин, и ты дрыгаешь своими лапками, - Лейф встряхнул тело Осмента в воздухе для пущей наглядности, – Только потому, что я тебе это позволяю. И как только твои многочисленные старания все-таки возымеют результат, и я решу, что эксперимент по имени Джаред Осмент оказался неудачным, я превращу тебя в прах, из которого ты был создан вот этой самой рукой.
Шея мальчишки уже почти была готова переломиться от давления.
- Решишь перейти мне дорогу, оторву башку и скормлю ее Леноре, – по лицу Монро растеклась саркастическая улыбка. Рука разжалась, позволяя телу нерадивого сыночка рухнуть на пол.
- Если собираешься открыть свой рот для чего-то помимо искренних извинений, то можешь сразу придумывать убедительную причину, по которой я не должен буду вырывать твои клыки и заталкивать их тебе в глотку, – напоследок напутствовал Лейф свое чадо, дабы отбить тягу юнца к нелепым оправданиям.
Одарив парочку Тори- Крис тяжелым взглядом, истинное лицо хозяина гнезда отползло в тень обыденного, почти человеческого облика.
- Надеюсь, ты слышал Кэролайн. На континенте новый смотрящий. Найди его, и задабривай как хочешь, хоть задницу подставляй. Передай, что Лейф Монро хочет поприветствовать нового представителя власти в Северной Америке. Время и место смотрящий пусть определяет сам, но мне нужно, чтобы встреча была назначена незадолго до начала концерта Фонтейн и в том же районе,– Лейф ехидно осклабился, - Который я собираюсь посетить лично. Как ты будешь выполнять эти поручения меня не интересует, мне нужно только, чтобы все было сделано быстро и четко. Свободен, у тебя много дел и мало времени.
Что ж, если новый инквизитор суров, то Джареду придется зачерпнуть огоньку голыми руками. А если слюнтяй, то оно и лучше. Конечно первое, что придет в голову этого мистера «самый хитрожопый вампир Северной Америки» - это сдать своего создателя закону со всеми потрохами, но увы. Орден и так уже давно пытается приладить большой осиновый кол к шестисотлетней заднице великого экспериментатора, но пока у них ничего не вышло, и содействие одного нахального упыреныша вряд ли способно изменить ситуацию.
Ну что же, далее по списку.
Подойдя к самозабвенно наводящей марафет на свои коготки Кэролайн, Монро молча взял кресло, в котором она сидела, за подлокотники и развернул на сто восемьдесят градусов. Ножки мерзко скрипнули, беспощадно царапая паркет.
Лейф сел напротив и слегка подался вперед. Не хотелось вести этот разговор здесь и сейчас, но, видимо, придется.
- Кэр,- негромко и без всякого нажима начал он,- Что ты творишь? Я не твой создатель. Я тебе не указ и не собираюсь им быть. Ты можешь пропадать в своих скорбных паломничествах, жрать алкоголиков, это твое дело, ты уже большая вампирша с большими клыками. Но, черт возьми, Кэр, не надо лезть в могилу! Потому что у меня нет особого желания оказываться вне закона из-за того, что пришлось рвать глотки инквизиторам в связи с тем, что у моей Кэролайн разыгралась, мать ее, депрессия. Ты как знаешь, Кэр, но на мой взгляд, твой траур уже излишне затянулся.
Монро смотрел ей не в глаза, а сразу в душу.
- За эти века мы видели столько смерти. Неужели еще одна может так тебя поменять?
Это было самое противное. То, что Кэр была единственным вампиром в его окружении, в котором он видел нечто большее, чем просто расходный материал. Если бы это было не так, у него было бы сейчас значительно меньше головной боли.